Интегральная медицина утверждает, что уровень сознания человека П - II - противодействие.
:1аротерапия утверждает то же самое, Т.е., если есть действие, то будет и противодействие. Есть белое ~CТb черное.
Прожив много лет и обратив на себя внимание, я увидел свое отражение свою тивоположность. Их (противоположностей - масок) огромное количество смотрело на меня, они даже ~ овали управлять мною, хотя, если честно признаться, пока я этого не осознал, они, маски, делали со 'ой, что хотели. Как марионеткой управляли мной; дернут за веревочку - во что-то влип, только вылез, =_ не успел привести себя в порядок, снова влип. Итак из года в год. Пока в один, прекрасный для меня, - н ;J,JТЯ них (масок), день я не упал благодаря крутому повороту дороги ли, мысли ли, поди разбери. ЭТИ ~КИ мотрели на меня, еще не подозревая, что они уже высветились, высветились веревочки, за которые - приводили меня в движение, движение, выгодное им, но не мне.
Вы когда - нибудь смотрели в зеркало? Я тоже - иногда, когда бреюсь или расчесываюсь. Вначале ажешь свою физиономию так, чтобы за пеной ее (физиономию) видно не было. Под пеной - ни прыщей, - ':'lНННOгO носа, а, главное, усов и бороды - этих пеньков торчащих, как на дачном участке в первый год.
~_-'" ное. ра тут и каждый норовит скосить в свою сторону, да к тому же еще почти всех цветов от черного ~ ·его. а между ними еще и седой, как бледная поганка среди рыжиков и белых. Берешь станок и, как ножом по грибкам, красота! Главное, не смотреть только на свежевыбритый след. Шаг в сторону - шок!
Глаза сами впиваются в морскую пену, пробовал «скосить» - бесполезно. Зато одно утешение - могу теперь одним глазом вверх смотреть, а другим - вниз и все это одновременно и даже повращать каждым в отдельности. Главное, не видеть то, что проявится после бритья. Зажмурив глаза, набрызгав в ладони то, что попадет под руку (духи, одеколон или еще какая-нибудь вещь после бритья) и исхлестав свою...может перестанет плодить свои пеньки, я выскакиваю из ванной комнаты. Причесываясь примерно то же.
Главное, смотреть чуть выше головы на «массажку» и ни в коем случае ниже, иначе на весь день СПЛОIfное раздражение и неприятности.
Одна моя знакомая, ей за 50, вообще не смотрит в зеркало. Как она умудряется наводить макияж?!
Встанет с постели, глаза еще закрыты, так с закрытыми глазами и пошла. «Зачем тогда весь коридор в зеркалах?»- спрашиваю ее. «А чтобы гости не думали, что я одна такая мымра. Встань-ка посреди коридора.» Господи! Такого урода я еще не видел. Мало того, что грудь оказалась вогнутой вовнутрь, а спина оказывается колесом! Наверное, дед у меня кавалеристом был?! Как я ненавидел тогда своего деда за его армейскую службу. А профиль! А фас! Ужас!!! Больше я у моей знакомой не появлялся.
Как я благодарен судьбе! Она, судьба - видно хорошая тетя, послала мне книгу про Гулливера.
Какие они красивые, эти маленькие человечки! Вот тут-то и вспомнилась песня Высоцкого: «Вань, ты посмотри, какие карлики...» Как Зина восторгалась ими, как она их обожествляла, и как ей противен ее огромный, нелепо сложенный мужик. Ваня, тоже был не промах, мнение имел такое же по отношению к своей милой супруге. Так что же получается, если я стану маленьким, как лилипутик, буду самым, самым...?! И я решился, решился посмотреть в зеркало через «бинокль», но только, не как нормальные - на приближение, а наоборот.
Примерно в миле от меня стоял лилипут и разглядывал меня видно тоже в бинокль. Он мне сразу понравился. Сделав ему ручкой, мол, подойди поближе, и сам не выдержав, сделал шаг навстречу. Шаг за шагом мы приближались друг к другу. Шаг. Какой красивый у него костюм, видно штатовский! Шаг.
Какая у него классная прическа! Шаг - а оправа у очков! Шаг - брови, мне б такие! Еще шаг - классный мужик! Решив с ним поздороваться, я протянул ему руку, он протянул свою, но что-то не давало нам с ним прикоснуться. Чтобы увидеть, что же мешает, я убрал «бинокль» от глаз, на меня смотрели добрейшие глаза, лицо сияло от солнечной улыбки. Господи!!! Да ведь это ж я!!! «Ну, ты, Клячкин, даешь! Однако ж ты еще ничего!» Так с этой удивленно - радостной улыбкой я вышел на улицу. Ласково солнышко Уi1ыбнулось мне, на мгновенье спрятавшись за облачко. Птахи устроили концерт. Как в рай попал! Ну и .1енек! Город, видно всю ночь, убирали и украшали. Даже окурки - «бычки», пощипывая травку, аккуратно .1ежали на газонах. А эти фантики! Разных расцветок и размеров дополняли экибану из, специально, видно .1 я этого дня срезанных, веточек моего любимого дерева (тополя). Снег, снег в июне! Снег, который не тает, приятно щекотал мне ноздри и, нежно при касаясь к моим губам, оставлял незабываемые ощущения.
люди! Какие сегодня красивые! Милые мои человечики! Господи! Откуда в Тюмени столько красавиц?!
Наверное, конкурс «Мисс Мира» перекочевал в Тюмень. Все красавицы мира в Тюмени! «Неужели, наконец-то выдали всем зарплату», - мелькнула мысль. Все, кто шел мне навстречу, мило улыбались.
акой-то встречный малыш ласково обозвал собачку, видно за то, что она из брюк сделала ему шорты.
Весь день как праздник! Только вечером, любуясь собой, крутясь перед зеркалом, я вспомнил, что обязан воему лилипуту за этот праздник. Чтобы поблагодарить его я вновь взял «бинокль». О, ужас!!! Ноги мои подкосились. С неба вновь упала плита. «Студент» смотрел на меня и ехидно ухмылялся. Черное и липкое вновь заворочал ось в животе. Капли пота обрели способность ползать и засеменили по спине, изучая ее изгибы. Перевернул «бинокль» - все исчезло: пропало куда-то черное и липкое, капли пота застыли и и парились, а на месте «студента», радуясь встрече, вновь оказался лилипутик. Повторив свой опыт, я ПОi1УЧИЛ то же. А если...
«Студент» стоял на таком расстоянии, на котором не очень меня раздражал. Его появление вызвало во мне слабую реакцию: черное и липкое еле отличалось цветом от остального пространства, 'апля пота, начав свое движение, испарилась. Небольшие усилия с моей стороны (опять помогла «тряпка») и от серого пятна не осталось и следа. «Даже стихи сложились», - подумал я и посмотрел на «студента». <Студент», я даже вначале не признал его, походил внешностью на меня, но значительно моложе, вызывая, 'ак ни странно, симпатию. Решившись, я сделал к нему шаг, серое и ползучее появилось в миг, а «студент» вновь проявил ко мне неуважение, показав нахальный язык и «крылышки» у висков. Взявшись за насадку веник» я произвел действие. Результат тот же: «студент» вновь превратился в мое молодое зеркальное отображение, а от ощущений негативных в теле не осталось и следа. Вся ночь ушла на эксперимент со дентом». Измучив себя и его - оба завалились спать.
Разбудил меня солнечный лучик. «Что-то не ТО», - силился я сообразить спросонья. Мои окна выходят на запад. Тупо смотрю на будильник. У него (у будильника), как у нормального, всего 12 цифр, стрелки показывали без пяти минут 8. Утро или вечер? Судя по ощущениям, утро, судя по солнечному лучу, вечер. Из этого состояния меня вывел сигнал будильника. С недоверием, еще не веря тому, что не проспал, я брел на работу. «Какие сегодня странные люди», - шевельнулось что-то во мне, наверное, моя извилина. Все шли не спеша, не было, привычного мне, раздражения на их лицах. Женщины шли как на западе - без вьюка из целлофановых мешков. «Странно» , - шевельнулось опять. Встречная девушка улыбнулась мне и, не опустив глаза, как это принято в Москве, проплыла мимо. Проплыла еще одна, одарив меня своей улыбкой. «Стоп» , - решил я. Осмотрел одежду: так ли я надел брюки и рубашку, занялся ощупыванием лица: нос - на месте, очки - на месте, все -на месте, а они улыбаются? Будь я на западе, ничего в этом странного нет. Если там улыбнулись тебе дважды - ты шикарно выглядишь. У нас же... Улыбнулись: или брюки наизнанку, или двое очков на носу, а то и еще хлеще. Где взять зеркало?
Может, сын меня ночью пастой зубной пометил или еще чем-нибудь? Цивилизация в России. Зеркала по всей Тюмени. Тонированные стекла. Я прилип к одному. На меня смотрел Клячкин, такой и не такой.
Немного растрепанный, как я, но не такой, как был я вчера. Он мило улыбался, как та девица, что недавно подарила мне свою улыбку, в глазах озорное веселье. «Да ведь это же ты, - шевельнулась извилина. -Ты, Клячкин, после работы со «студентом» видно совсем, если себя не узнаешь». «А-а-а.. .»,- только и смог я выдавить из себя.
Так значит, если зеркало отнести на расстояние, которое, проявив мое изображение, не слишком щекотавшее мои нервы, постепенно уменьшать, при этом переводить негативные ощущения в позитивные, хотя бы, как я делал, можно избавиться от любого комплекса неполноценности. Если их (комплексы) убрать, то и другие моих недостатков не замечают?!
«Ну и что» , - холодный голос поверг меня в чувство реального полета сверху вниз. Холодные, безжизненные, безразличные глаза безысходности смотрели на меня, вселяя сомнения. Эти мелкие, еле ощутимые, червячки закопошились и начали вгрызаться во все, что находилось поблизости. Робот!
Клячкин - робот смотрел на меня из зеркала. Его холодные безжалостные пальцы сжали мое сердце.
Сердце забилось, как рыба об лед, стараясь пробить холодный панцирь равнодушия, чтобы опять очутиться в родной стихии. Глаза робота не выражали абсолютно ничего. Жуткий холод ощущался в них.
«Если их не растопить - тебе конец» , - подало голос осознание. И я решился: какая разница, где замерзнуть, снаружи или внутри этих глаз. Я брел по колено в снегу. Вьюга, видно совковой лопатой, швыряла комья снега мне в лицо, затыкая снегом все, что можно мне заткнуть. Брел туда, куда пробивалось мое тело. Где-то впереди тепло, там меня ждут. Я явно чувствовал силу, которая вызывала во мне ощущение нежного майского ветерка. Запах. Запах зимнего сена. Небольшой его стожок вырос неожиданно передо мной. Сухие стебли цветов и трав, пролезая сквозь щели в одежде, щекочут мое тело.
Тепло. Живительное тепло июньского лета, что хранили они в себе, наполнило меня. Не в силах справиться с навалившейся на меня усталостью - уснул. Очнулся я от давящей со всех сторон тишины. Тишина.
Осязаемая тишина. Ощущение глубокого погружения в воду. Тишина давила на меня, как вода на кафандр. Эта огромная безжизненная планета приняла меня. Но еще неизвестно в качестве кого: гостя или пленника. Запасов на корабле хватит мне на 100 лет, но 100 лет одиночества... ?! Я брел по каменистой пустыне, не выбирая направления, шел подальше от корабля, от соблазна воспользоваться продуктами, чтобы продлить свое одиночество. Тоска. Тоску я еще полчаса назад пригвоздил ногой. С тоской смотрел долго- долго на камень, камень налился тоской, насытился. Столь'Ко тоски! «Ну и прожорлив», - подумал я о камне и оставил его с добычей. Этой тоски ему хватит переваривать 1 000 лет. 1000 лет назад я помирал.
Помирал на руках отца. «Папа, ты только не говори ей, что я умер, - просил я отца. - Она не перенесет одиночества!» «Ты будешь жить вечно», - были последние слова отца, что я помнил. Тогда сознание не подвело... Но где мне взять сейчас силы? Безысходность вновь глядела на меня своими холодными глазами. «Да, - сказал я сам себе. - Вот бы ее растопить!!! Всего-то нужно 2 килотонны, чтобы начать;
небольшой фейерверчик, и все... !ОО лет жизни... Да за эти годы планету можно растопить, не то, что какую-то женщину с холодными глазками. Где ты, кораблик? Милый мой домик!» И я включил маяк...
Толпа... . Орущая толпа... . Еще час назад угроза полного поражения нависла над ними. Они готовы были пасть все, но не встать на колени. Огненный смерч. Смерч из горящей нефти спас этот город.
Горело все. Горела вода, горела переправа, горели враги, горел их лагерь. Навряд ли кто спасся из них в этом аду. Тишина.... Эти гордые люди стоят на коленях. Я - их царь, кумир, господин! Еще час назад любой мог снести мне голову. Теперь любому могу Я!..
Гордыня. Очаровательная женщина! Она проста и скромна, если ее видишь, жестока, если не заметил ее, и агрессивна, если не замечаешь. Какая сильная женщина!!! Взмах нежной ручки, и тысячи голов слетело с плеч. Один лишь взгляд ее, и нету Хиросимы! Что держит здесь меня? Сотни статуй по городу. Люди молятся им, как богам. Пусть молятся, им нужнее. Боги из камня. Каменный бог - не живой, он не может снести головы. Кто я им? А кто они мне? Опять одиночество. Господи, дай мне силы!.. Что они потеряют, если исчезну я? Ничего. А они для меня? Ничего...
Посох в руке, плащ из тряпья - как я пришел сюда, так и уйду. Безжизненная каменная пустыня. Да
~ ~ ~ ,
здравствует свобода! Гордыня помахала на прощанье своеи прелестнои ручкои.
«Кис..! Я жду..! Я здесь!!!» Настроив бортовой компьютер на эту волну, я откинулся на спинку кресла. Там, откуда шел этот сигнал, меня ждут. Там, не знаю пока, где, но где-то, закончится мое одиночество.
Нежность. Эта огромная сила, способная пробить тьму одиночества, безысходности, пространство и время. Найти того, кому она необходима. Придти именно тогда, когда ее ждут. Нежность. Как березка, ломая асфальт, пробивается к солнцу, так и нежность пробивается сквозь сотни масок, что смотрят на нас, масок, что мы видим каждый день десятки раз. Каждый раз, как только посмотрим в зеркало, мы видим очередную маску на нашем лице, маску, скрывающую нашу реальность, ту, что боимся показать себе, не то чтобы постороннему взгляду. Сколько сил мы тратим на это сокрытие? А сколько средств? А взамен...?
Взамен одиночество и безысходность надевают на нас свои цепи и медленно, но уверенно, при водят нас к концу. К концу нашей реальной жизни, лишая нас свободы. Свободы реально обладать сознанием, которое просто есть, любовью, которая просто есть, нежностью - этой огромной силой, свободной и сознательной, способной не сделать больно. Нежность - это единственная сила, которая не сделает больно, ибо она знает, что такое одиночество и безысходность, гордыня и жертва, сознание и любовь.
Эти исследования дали мне возможность еще раз убедиться, что нет хорошего или плохого - это лишь то, что является материалом для работы. Отпуская противоположности на свободу, я получил единство этих противоположностей. Когда эти единства реально мне необходимы, они - здесь и сейчас: в данном месте и в данный момент времени.
:1аротерапия утверждает то же самое, Т.е., если есть действие, то будет и противодействие. Есть белое ~CТb черное.
Прожив много лет и обратив на себя внимание, я увидел свое отражение свою тивоположность. Их (противоположностей - масок) огромное количество смотрело на меня, они даже ~ овали управлять мною, хотя, если честно признаться, пока я этого не осознал, они, маски, делали со 'ой, что хотели. Как марионеткой управляли мной; дернут за веревочку - во что-то влип, только вылез, =_ не успел привести себя в порядок, снова влип. Итак из года в год. Пока в один, прекрасный для меня, - н ;J,JТЯ них (масок), день я не упал благодаря крутому повороту дороги ли, мысли ли, поди разбери. ЭТИ ~КИ мотрели на меня, еще не подозревая, что они уже высветились, высветились веревочки, за которые - приводили меня в движение, движение, выгодное им, но не мне.
Вы когда - нибудь смотрели в зеркало? Я тоже - иногда, когда бреюсь или расчесываюсь. Вначале ажешь свою физиономию так, чтобы за пеной ее (физиономию) видно не было. Под пеной - ни прыщей, - ':'lНННOгO носа, а, главное, усов и бороды - этих пеньков торчащих, как на дачном участке в первый год.
~_-'" ное. ра тут и каждый норовит скосить в свою сторону, да к тому же еще почти всех цветов от черного ~ ·его. а между ними еще и седой, как бледная поганка среди рыжиков и белых. Берешь станок и, как ножом по грибкам, красота! Главное, не смотреть только на свежевыбритый след. Шаг в сторону - шок!
Глаза сами впиваются в морскую пену, пробовал «скосить» - бесполезно. Зато одно утешение - могу теперь одним глазом вверх смотреть, а другим - вниз и все это одновременно и даже повращать каждым в отдельности. Главное, не видеть то, что проявится после бритья. Зажмурив глаза, набрызгав в ладони то, что попадет под руку (духи, одеколон или еще какая-нибудь вещь после бритья) и исхлестав свою...может перестанет плодить свои пеньки, я выскакиваю из ванной комнаты. Причесываясь примерно то же.
Главное, смотреть чуть выше головы на «массажку» и ни в коем случае ниже, иначе на весь день СПЛОIfное раздражение и неприятности.
Одна моя знакомая, ей за 50, вообще не смотрит в зеркало. Как она умудряется наводить макияж?!
Встанет с постели, глаза еще закрыты, так с закрытыми глазами и пошла. «Зачем тогда весь коридор в зеркалах?»- спрашиваю ее. «А чтобы гости не думали, что я одна такая мымра. Встань-ка посреди коридора.» Господи! Такого урода я еще не видел. Мало того, что грудь оказалась вогнутой вовнутрь, а спина оказывается колесом! Наверное, дед у меня кавалеристом был?! Как я ненавидел тогда своего деда за его армейскую службу. А профиль! А фас! Ужас!!! Больше я у моей знакомой не появлялся.
Как я благодарен судьбе! Она, судьба - видно хорошая тетя, послала мне книгу про Гулливера.
Какие они красивые, эти маленькие человечки! Вот тут-то и вспомнилась песня Высоцкого: «Вань, ты посмотри, какие карлики...» Как Зина восторгалась ими, как она их обожествляла, и как ей противен ее огромный, нелепо сложенный мужик. Ваня, тоже был не промах, мнение имел такое же по отношению к своей милой супруге. Так что же получается, если я стану маленьким, как лилипутик, буду самым, самым...?! И я решился, решился посмотреть в зеркало через «бинокль», но только, не как нормальные - на приближение, а наоборот.
Примерно в миле от меня стоял лилипут и разглядывал меня видно тоже в бинокль. Он мне сразу понравился. Сделав ему ручкой, мол, подойди поближе, и сам не выдержав, сделал шаг навстречу. Шаг за шагом мы приближались друг к другу. Шаг. Какой красивый у него костюм, видно штатовский! Шаг.
Какая у него классная прическа! Шаг - а оправа у очков! Шаг - брови, мне б такие! Еще шаг - классный мужик! Решив с ним поздороваться, я протянул ему руку, он протянул свою, но что-то не давало нам с ним прикоснуться. Чтобы увидеть, что же мешает, я убрал «бинокль» от глаз, на меня смотрели добрейшие глаза, лицо сияло от солнечной улыбки. Господи!!! Да ведь это ж я!!! «Ну, ты, Клячкин, даешь! Однако ж ты еще ничего!» Так с этой удивленно - радостной улыбкой я вышел на улицу. Ласково солнышко Уi1ыбнулось мне, на мгновенье спрятавшись за облачко. Птахи устроили концерт. Как в рай попал! Ну и .1енек! Город, видно всю ночь, убирали и украшали. Даже окурки - «бычки», пощипывая травку, аккуратно .1ежали на газонах. А эти фантики! Разных расцветок и размеров дополняли экибану из, специально, видно .1 я этого дня срезанных, веточек моего любимого дерева (тополя). Снег, снег в июне! Снег, который не тает, приятно щекотал мне ноздри и, нежно при касаясь к моим губам, оставлял незабываемые ощущения.
люди! Какие сегодня красивые! Милые мои человечики! Господи! Откуда в Тюмени столько красавиц?!
Наверное, конкурс «Мисс Мира» перекочевал в Тюмень. Все красавицы мира в Тюмени! «Неужели, наконец-то выдали всем зарплату», - мелькнула мысль. Все, кто шел мне навстречу, мило улыбались.
акой-то встречный малыш ласково обозвал собачку, видно за то, что она из брюк сделала ему шорты.
Весь день как праздник! Только вечером, любуясь собой, крутясь перед зеркалом, я вспомнил, что обязан воему лилипуту за этот праздник. Чтобы поблагодарить его я вновь взял «бинокль». О, ужас!!! Ноги мои подкосились. С неба вновь упала плита. «Студент» смотрел на меня и ехидно ухмылялся. Черное и липкое вновь заворочал ось в животе. Капли пота обрели способность ползать и засеменили по спине, изучая ее изгибы. Перевернул «бинокль» - все исчезло: пропало куда-то черное и липкое, капли пота застыли и и парились, а на месте «студента», радуясь встрече, вновь оказался лилипутик. Повторив свой опыт, я ПОi1УЧИЛ то же. А если...
«Студент» стоял на таком расстоянии, на котором не очень меня раздражал. Его появление вызвало во мне слабую реакцию: черное и липкое еле отличалось цветом от остального пространства, 'апля пота, начав свое движение, испарилась. Небольшие усилия с моей стороны (опять помогла «тряпка») и от серого пятна не осталось и следа. «Даже стихи сложились», - подумал я и посмотрел на «студента». <Студент», я даже вначале не признал его, походил внешностью на меня, но значительно моложе, вызывая, 'ак ни странно, симпатию. Решившись, я сделал к нему шаг, серое и ползучее появилось в миг, а «студент» вновь проявил ко мне неуважение, показав нахальный язык и «крылышки» у висков. Взявшись за насадку веник» я произвел действие. Результат тот же: «студент» вновь превратился в мое молодое зеркальное отображение, а от ощущений негативных в теле не осталось и следа. Вся ночь ушла на эксперимент со дентом». Измучив себя и его - оба завалились спать.
Разбудил меня солнечный лучик. «Что-то не ТО», - силился я сообразить спросонья. Мои окна выходят на запад. Тупо смотрю на будильник. У него (у будильника), как у нормального, всего 12 цифр, стрелки показывали без пяти минут 8. Утро или вечер? Судя по ощущениям, утро, судя по солнечному лучу, вечер. Из этого состояния меня вывел сигнал будильника. С недоверием, еще не веря тому, что не проспал, я брел на работу. «Какие сегодня странные люди», - шевельнулось что-то во мне, наверное, моя извилина. Все шли не спеша, не было, привычного мне, раздражения на их лицах. Женщины шли как на западе - без вьюка из целлофановых мешков. «Странно» , - шевельнулось опять. Встречная девушка улыбнулась мне и, не опустив глаза, как это принято в Москве, проплыла мимо. Проплыла еще одна, одарив меня своей улыбкой. «Стоп» , - решил я. Осмотрел одежду: так ли я надел брюки и рубашку, занялся ощупыванием лица: нос - на месте, очки - на месте, все -на месте, а они улыбаются? Будь я на западе, ничего в этом странного нет. Если там улыбнулись тебе дважды - ты шикарно выглядишь. У нас же... Улыбнулись: или брюки наизнанку, или двое очков на носу, а то и еще хлеще. Где взять зеркало?
Может, сын меня ночью пастой зубной пометил или еще чем-нибудь? Цивилизация в России. Зеркала по всей Тюмени. Тонированные стекла. Я прилип к одному. На меня смотрел Клячкин, такой и не такой.
Немного растрепанный, как я, но не такой, как был я вчера. Он мило улыбался, как та девица, что недавно подарила мне свою улыбку, в глазах озорное веселье. «Да ведь это же ты, - шевельнулась извилина. -Ты, Клячкин, после работы со «студентом» видно совсем, если себя не узнаешь». «А-а-а.. .»,- только и смог я выдавить из себя.
Так значит, если зеркало отнести на расстояние, которое, проявив мое изображение, не слишком щекотавшее мои нервы, постепенно уменьшать, при этом переводить негативные ощущения в позитивные, хотя бы, как я делал, можно избавиться от любого комплекса неполноценности. Если их (комплексы) убрать, то и другие моих недостатков не замечают?!
«Ну и что» , - холодный голос поверг меня в чувство реального полета сверху вниз. Холодные, безжизненные, безразличные глаза безысходности смотрели на меня, вселяя сомнения. Эти мелкие, еле ощутимые, червячки закопошились и начали вгрызаться во все, что находилось поблизости. Робот!
Клячкин - робот смотрел на меня из зеркала. Его холодные безжалостные пальцы сжали мое сердце.
Сердце забилось, как рыба об лед, стараясь пробить холодный панцирь равнодушия, чтобы опять очутиться в родной стихии. Глаза робота не выражали абсолютно ничего. Жуткий холод ощущался в них.
«Если их не растопить - тебе конец» , - подало голос осознание. И я решился: какая разница, где замерзнуть, снаружи или внутри этих глаз. Я брел по колено в снегу. Вьюга, видно совковой лопатой, швыряла комья снега мне в лицо, затыкая снегом все, что можно мне заткнуть. Брел туда, куда пробивалось мое тело. Где-то впереди тепло, там меня ждут. Я явно чувствовал силу, которая вызывала во мне ощущение нежного майского ветерка. Запах. Запах зимнего сена. Небольшой его стожок вырос неожиданно передо мной. Сухие стебли цветов и трав, пролезая сквозь щели в одежде, щекочут мое тело.
Тепло. Живительное тепло июньского лета, что хранили они в себе, наполнило меня. Не в силах справиться с навалившейся на меня усталостью - уснул. Очнулся я от давящей со всех сторон тишины. Тишина.
Осязаемая тишина. Ощущение глубокого погружения в воду. Тишина давила на меня, как вода на кафандр. Эта огромная безжизненная планета приняла меня. Но еще неизвестно в качестве кого: гостя или пленника. Запасов на корабле хватит мне на 100 лет, но 100 лет одиночества... ?! Я брел по каменистой пустыне, не выбирая направления, шел подальше от корабля, от соблазна воспользоваться продуктами, чтобы продлить свое одиночество. Тоска. Тоску я еще полчаса назад пригвоздил ногой. С тоской смотрел долго- долго на камень, камень налился тоской, насытился. Столь'Ко тоски! «Ну и прожорлив», - подумал я о камне и оставил его с добычей. Этой тоски ему хватит переваривать 1 000 лет. 1000 лет назад я помирал.
Помирал на руках отца. «Папа, ты только не говори ей, что я умер, - просил я отца. - Она не перенесет одиночества!» «Ты будешь жить вечно», - были последние слова отца, что я помнил. Тогда сознание не подвело... Но где мне взять сейчас силы? Безысходность вновь глядела на меня своими холодными глазами. «Да, - сказал я сам себе. - Вот бы ее растопить!!! Всего-то нужно 2 килотонны, чтобы начать;
небольшой фейерверчик, и все... !ОО лет жизни... Да за эти годы планету можно растопить, не то, что какую-то женщину с холодными глазками. Где ты, кораблик? Милый мой домик!» И я включил маяк...
Толпа... . Орущая толпа... . Еще час назад угроза полного поражения нависла над ними. Они готовы были пасть все, но не встать на колени. Огненный смерч. Смерч из горящей нефти спас этот город.
Горело все. Горела вода, горела переправа, горели враги, горел их лагерь. Навряд ли кто спасся из них в этом аду. Тишина.... Эти гордые люди стоят на коленях. Я - их царь, кумир, господин! Еще час назад любой мог снести мне голову. Теперь любому могу Я!..
Гордыня. Очаровательная женщина! Она проста и скромна, если ее видишь, жестока, если не заметил ее, и агрессивна, если не замечаешь. Какая сильная женщина!!! Взмах нежной ручки, и тысячи голов слетело с плеч. Один лишь взгляд ее, и нету Хиросимы! Что держит здесь меня? Сотни статуй по городу. Люди молятся им, как богам. Пусть молятся, им нужнее. Боги из камня. Каменный бог - не живой, он не может снести головы. Кто я им? А кто они мне? Опять одиночество. Господи, дай мне силы!.. Что они потеряют, если исчезну я? Ничего. А они для меня? Ничего...
Посох в руке, плащ из тряпья - как я пришел сюда, так и уйду. Безжизненная каменная пустыня. Да
~ ~ ~ ,
здравствует свобода! Гордыня помахала на прощанье своеи прелестнои ручкои.
«Кис..! Я жду..! Я здесь!!!» Настроив бортовой компьютер на эту волну, я откинулся на спинку кресла. Там, откуда шел этот сигнал, меня ждут. Там, не знаю пока, где, но где-то, закончится мое одиночество.
Нежность. Эта огромная сила, способная пробить тьму одиночества, безысходности, пространство и время. Найти того, кому она необходима. Придти именно тогда, когда ее ждут. Нежность. Как березка, ломая асфальт, пробивается к солнцу, так и нежность пробивается сквозь сотни масок, что смотрят на нас, масок, что мы видим каждый день десятки раз. Каждый раз, как только посмотрим в зеркало, мы видим очередную маску на нашем лице, маску, скрывающую нашу реальность, ту, что боимся показать себе, не то чтобы постороннему взгляду. Сколько сил мы тратим на это сокрытие? А сколько средств? А взамен...?
Взамен одиночество и безысходность надевают на нас свои цепи и медленно, но уверенно, при водят нас к концу. К концу нашей реальной жизни, лишая нас свободы. Свободы реально обладать сознанием, которое просто есть, любовью, которая просто есть, нежностью - этой огромной силой, свободной и сознательной, способной не сделать больно. Нежность - это единственная сила, которая не сделает больно, ибо она знает, что такое одиночество и безысходность, гордыня и жертва, сознание и любовь.
Эти исследования дали мне возможность еще раз убедиться, что нет хорошего или плохого - это лишь то, что является материалом для работы. Отпуская противоположности на свободу, я получил единство этих противоположностей. Когда эти единства реально мне необходимы, они - здесь и сейчас: в данном месте и в данный момент времени.
Комментариев нет:
Отправить комментарий