Дорога. Вернее, степь - та, по которой ступала нога человека, я почему-то назвал дорогой. Над головой, подмигивая нам, висело рыжее солнце. Указательный палец сжимала ладошка малень)<ого солнышка, такого же рыжего цвета, как то, которое двигалось с нами, но почему-то не желало спуститься с небес. Рыжик весело щебетал, как щебечут пташки вблизи нашей дороги, и время от времени пересекают нам путь.
«И откуда ты взялась?» - подумал я о Рыжике. «ОТ Бога», - ответила она на мой вопрос. Тупее взгляда, застывшего на моей физиономии, увидеть, наверное, не возможно. Не обращая внимания на выражение, которое любой мог прочитать на моем лице, Рыжик серьезно продолжила: «Я не видела Бога, я видела Его силу». Я чувствовал, что глубоко ошибался, полагая то, что вид у меня самый, самый... . я видно стал еще тупее, если она повторила: «Да, да. Я видела Его силу». Чтобы вывести окончательно из того, что я называю остротой соображения, она продолжила: «Если ты видишь меня, значит увидишь и Его силу».
Давно я не сидел на том, на чем стоял. «Не делай мне больно, - попросила она и продолжила: - Если ты мне веришь, отпусти мою руку, мне больно». «Осел! Я ведь чуть руку ей не сломал!» - лягнул я себя. Хрупкие пальчики поплыли по моим волосам. Прикосновение их - прикосновение майского солнышка. «Ты доверяешь мне?» - спросила Рыжик. «Видно я совсем..., - подумалось мне, - если сама Вера спрашивает, доверяю ли я ей». «Конечно, солнышко!» - вырвалось, как вырывается на свободу птаха из клетки, так выпорхнуло что-то, пока не осознанное мною, из глубины моей души.
«Чтобы ее видеть, ничего нельзя оставить для себя, ни единого желания, т.к. ты знаешь, что это такое, и, к тому же, это - тоже сила, но сила, которой владеешь ты, но не управляешь ею, т.к. она полностью находится во власти твоих комплексов (комплекс - остаточное мышечное напряжение или сила, ,-оторая напрягает мышцу). Далее, даже проявление мысли - это твой разум пытается руководить тобой, а значит, применяет опять же силу. Ну, а проявление твоей же собственной воли, опять же сила. Все эти -IПЫ принадлежат тебе, но не управляются тобой, не осознаются, а, значит, принадлежат твоему бе сознательному», хотя называть его так также неразумно, Т.К., в действительности, оно обладает огромным сознанием. Оно там, в темнице, где когда-то находилась и я. Если ты отпустишь ее, то -риобретешь. Только освобождая, можно обладать. Возможность отпускать и доверять, а значит, верить o~ , что при реальной необходимости оно вернется. Это и есть - возможность любить. Ведь в тебе, в рнее, в твоем «бессознательном», заключено все. И если ты отпустишь - приобретешь. Имел раба приобретешь брата. Слушай себя изнутри. Все это принадлежит тебе, это - твое. Но то, что появится в _ о. leHT реальной необходимости, это та сила, о которой я тебе говорила. Ты увидишь ее, ибо ты видишь еня - Веру, которую ты освободил, т. к. доверился себе. Обратил на себя внимание, значит и на тебя обратили внимание, значит увидишь - только наблюдай себя изнутри».
Что-то тяжелое опустил ось на меня, вернее на мое темечко, съедая то, чем я еще соображал.
Знакомые до боли далекие - далекие звезды снова вспыхнули, замигали каждая на свой лад и поплыли в ные стороны. «Что будем делать с этой девчонкой?» - слышал я далекий голос, но не мог понять, чей, --:-. че I понимаю видно превратилось тоже в звезды и уплывало вслед за первыми. Стало совсем темно и rло. Медленно возвращалось осознание. Оно несмело приближало'сь ко мне и, как напуганная белочка, в _~ 'ой момент готово было снова скрыться. Видно убедившись в своей безопасности осознание уселось на ~НЯ. Первое, что я ощутил, это гул, сначала приглушенный и далекий, затем все явственней и ближе.
3:-0нец обнаглев, он забрался в мою черепную коробку и устроил набат. «Где я?» - проснулся разум и стал ~H за а,,--тивно включаться в работу. Руки мои, видно давно связанные, ныли, вернее, выли, т.к. в них нзи.1ИСЬ миллионы игл. «Ну, что, очнулся? - услышал я голос «Академика».- Слушай меня внимательно и -о~инай! Мы не будем делать тебе больно, если ты пообещаешь выполнять наши условия. Нет, сделаем - :1 но а девчонку твою... . Кстати, она уже висит. Мы нежно подвесили ее на дереве. Не бойся, мы - не :;-, вары. Посадили ее на дощечку, и на этой дощечке она сидит, качается. Слезть она сама не сможет, мы ~ новательно привязал и, заботимся о ней, чтоб не упала. А конец этой веревочки висит на 2 м от земли.
~;:. i ПО.Jпрыгнешь - достанешь. Но деревце это мы предварительно заминировали, дотронешься и... .
--обы добраться до дерева ты будешь ползти по минному полю. Глаза закрыты, уши заткнуты. Протыкать I - тебе не будем, если дашь слово не снимать повязку и не вытаскивать чепики из ушей. Если не _=~ жить пова - проткнем! Согласен?» Я кивнул головой. Похлопав меня по плечу на прощанье «Академик» выдал свою тайну: «Я надеюсь на тебя, ты ведь жить хочешь, знаешь ведь, что проползти нельзя. Оставайся на месте. Мы примем тебя как своего. Будешь моим замом. Подумай над моими словами, а, Клячкин?» Я остался один. Темно и тихо. Видно один из «студентов» все же еще остался.
«Сними повязку, осмотрись», - шепнуло мне желание. Послав его к «Академику», вернее, в его орган, чем он думает, я сел. Разум плел о последних словах «атамана», советовал принять его предложения. Пришлось и его попросить замолчать. Я остался один, совсем один. Тишина, как снаружи, так и изнутри. «Ты видишь меня, значит увидишь и Его силу, - вспомнил я последние слова Рыжика. - Слушай себя изнутри».' Осознание видно проснулось, сладко зевнув, уставилось на меня в упор. «Хоть это со мной», - затеплилось в глубине моей совсем было охладевшей душе.
«Итак, что мы имеем?, - задало мне вопрос осознание, и само же стало отвечать: - минное поле вокруг - дотрагиваться нельзя, заминированное дерево - дотрагиваться нельзя, глаза завязаны - видеть нельзя, уши не слышат - _слышать нельзя, в каком направлении ползти - определить нельзя, спасительная веревочка - хочется отыскать, спасти Рыжика - хочется, остаться - нельзя, ползти по минам - верная смерть - нельзя. Не имеем мы лишь то, что дает возможность реально остаться живым и спасти Рыжика. Вспомни континуум.» «А что, и впрямь континуум в натуре», - улыбнулся я про себя, представив, как я танцую на минном поле.
«Ну, что же, начнем», - подбодрил я себя и... .
Сжавшись в пружину, я отпустил свое тело на волю. Вначале, не поверив свободе, тело боязливо начало распускаться, как распускается тюльпан на рассвете; набежит тучка - хлоп, снова закроется.
Распустившись, оно застыло в ожидании, как ждет цветок восхода солнца, так тело ждало то, что по его мнению солнце ему заменит. «Рыжик», - позвал я, и легкий нежный ветерок потрепал мои волосы, но, почему-то, быстро затих. «Что-то не то», - осознавал я. Все мое тело превратилось в слух. «Рыжик», - снова позвал я. На этот раз я был готов. Легкое прикосновение я ощутил сразу. Что-то нежное, еле заметное, тянуло меня вперед. Тело мое, поддавшись этой чуть ощутимой силе, двинулось вперед и вдруг застыло.
Впереди преграда. Оттуда повеяло холодом, отзываясь знакомым холодом страха, сковывающим тело.
Видно, не желая обледенеть, тело бросило в сторону. «Первая мина», - осознал я и явственно представил ее. Снова нежная сила потянула тело, и тело поддалось. Ускоряя свои движения, доверяя все более и более этой нежной силе тело все увереннее ползло вперед. Снова резко бросило. Что за чудеса! Неужели спала повязка с глаз?! Зажмурив глаза я ожидал удара, удара по глазам. Не дождавшись, я успокоился, ощупал руками лицо - повязка на месте. Но как я увидел? Увидел провод, соединяющий две мины. Для меня это осталось загадкой. Тело вновь двигалось. Полностью положившись на него и стараясь не мешать ему, Т.е.
Н'" интерпретировать его действия - слушал только осознание. Рука, сделав движение вперед, застыла. Чем.0, пока неизвестным мне, я четко вновь видел (конечно, это был не третий глаз). Дохлая лошадь кишела ервями, но при этом от нее пахло почему-то ландышем. «Еще одна мина» , - поступил сигнал от ознания. Тело резко развернуло, и я покатился. Катился, как когда-то в континууме, не обращая 3,IЮlание на ухабы и кочки, сучки и Т.д. Видно потеряв ориентир, тело на мгновение замерло и вновь iШЛО В движение. Непонятно каким образом, но я слышу, как движется мое тело, слышу щебет птиц, ~e...le т то песка, то травы под тяжестью моего тела.
«Милый!» - нежный голосок возник, возник реально. Я услышал его как слышал своими ушами.
верив, для надежности, чепики в ушах, я вновь прислушался. «Милый, не зайдешь ли ко мне?»- снова пе нежный голосок. Ну только этого еще мне не хватало: в трех метрах от меня чуть приподняв ОК рую головку лежала очаровательная «самочка». Костюмчик Адама ей был к лицу. Как истинный _ '''lИна, когда его жена просит оторваться от футбола и заняться ею, я ответил: «Щас! Все дела побросаю ~ I сь! Как же!» «Еще одна мина», - уточнило осознание. А тело, тело уже двигалось все дальше и :::- ~ rnе. Теперь я ясно видел эти мины. Каждая была помечена красным флажком. Всплыла откуда-то . - тина «Охота на лис». «Как лису обложили». _ ухмыльнулся я изнутри. Ноги чуть не вошли в голову, это -З~ резко нажало на тормоз. Впереди флажков не было. Было тихо и спокойно, но спокойствие выЗывало . -";" ~-TO холод, уже знакомый. Вновь обрадовался способности ползать, но застыл, не успев сделать и вой шаг. Тело расслабилось: каждая клеточка превратилась в слух, в глаза. Я был поражен:
-:'lиарды глаз и ушей! «Что-то новое», -мелькнула мысль и, не успев научиться гореть, потухла.
тшарды составляли нечто одно: одновременно слух и зрение. «Ну, ты Клячкин, даешь», - разразилось . 1),1 смехом осознание. «Да ведь это - самое что ни на есть знание! Ты ведь имеешь сознание, которое - .J,НO. Когда реально оно необходимо - оно здесь и сейчас. Только сознание дает возможность обретать знания, которые тоже просто есть. Они так же реальны и свободны. Коль есть сознание, есть и . «Ну ты, Клячкин!» - наградил я себя и обратил внимание на свое тело. Тело продолжало неподвижно лежать. «О, ужас...!» То, что было передо мной, предстало моему слуху ли, взгляду ли, поди разбери. «Сознание.. .», - вновь поправило меня осознание. То было... .
Огромное поле, вернее, сетка. Тончайшая сетка, покрывающая огромной величины яму. На дне крупного и мелкого помола булыжники ждали то, что упадет сверху, и тихонько потирались друг о друга будто согреваясь. «Ну что, приехали», - снова включился разум, и безысходность повеяла на меня своим холодом. Затрясло. Тело билось в агонии. На нем не осталось, наверное, ни одной жилки, которые то напрягались до предела заставляя кричать от боли, то резко расслаблялись, и я тогда «тащился».
«Тащился» от мысли, что все таки хорошо, что тело способно расслабляться. «Что-то новенькое», _ мехнулся я вначале, но после стало не до смеха. Левая половина тела стала проникать в правую, или наоборот, я уже не понимал. Войдя друг в друга они образовали черту из боли и огромной тяжести, которая стала стягиваться в точку. Точка. Точка где-то наверное в области бывшей груди. И вдруг я о ознал свое тело все целиком. Оно не имело веса и висело над землей, вернее парило. Рука, видно для того, чтобы я совсем... , сделала движение между спиной и землей и... , я плыл. Но плыл не как все нормальные, плыл почему-то боком. Видно желая укрепить меня в вере, что я еще более-менее, тело повернул ось по оси и на 900. Теперь я плыл носом вниз, а головой вперед. Сетка, что покрывала яму, таралась за него (за нос) зацепиться, и я, чтобы избежать этого, старался втянуть нос в себя. Резко развернувшись, тело поставило меня на ноги ткнув при этом носом об бетонный забор. «Ну вот, приехали, - опять напомнил о себе разум и успевая, пока ему не заткнули глотку, выпалил: - перелезть, перепрыгнуть, перелететь - нельзя! Тряси, не тряси - не упадет!» Выдавив из себя это, он с ехидством стал наблюдать за .шой. Тело снова превратилось в слух и зрение. Осознание выдало справку: «Железобетонный забор имеет ..IВ рь с ключом, но ключ вставлен не с нашей стороны. Необходимо просунуть руку сквозь забор и открыть дверь». В метре от себя я действительно нащупал железную дверь. «Да, сейчас бы автогенчику.. .», - по издевался надо мной разум, хотя знает же, гад, что нет у меня с собой автогена. Не обнаружив ни .nюй, даже глубокой, царапины на стене, не то чтобы дырочки, я с тоской боднул стену. Тоска, издав .10ДИЧНЫЙ звук, растворилась. Нас было трое: я, дверь и ключ. Мы тупо смотрели друг на друга, и все е ничего не соображали. Нежное прикосновение. На мое плечо легла прохладная рука реальности.
:-.lаза. В ее глазах играли искорки и, отражаясь во мне, наполняли необходимостью что-то делать. «3то же . просто», - укрепило меня осознание, и я... . Рука медленно, миллиметр за миллиметром, погружалась в -е-roн. Среднее между песком и резиной нехотя впускало мою руку в свои владения. «Как на юге», е:тькнула мысль и скрылась. Действительно, ощущение, что рука обгорела на солнце. Не обращая на эти . щения, я продолжал свое внедрение в стену. Пальцы нащупали ключ. Кажется это не ключ - ворачивается в замке, а что-то поворачивается во мне, разрывая и, в то же время, склеивая мои части -~~a. Дверь со скрипом открылась. Рука горела. Горела, как от солнечного ожога. Песчано - резиновый _"]е т я еще ощущал явственно на ней. Стена позади. Что-то безразличное ко всему и вся медленно .::0 о:rзало на меня. Пустота, осязаемая пустота. Все исчезло. Я стоял в пустоте, вокруг меня и внутри - все -= :тота. Мне было безразлично, есть ли я вообще, и все вызывало во мне безразличие. Безразличные ".lИ проплывали, не вызывая во мне никаких проявлений. Осознание видно еще силилось что-то - .::mринять. Я видел себя опутанным щупальцами огромного спрута. Но мне все равно. То есть . -~о.lЮТНО. Видно эта абсолютность вызывала где-то протест, как вызвала когда-то протест против _- O.-потноЙ защиты». Тело мое по всей видимости было знакомо с этим «абсолютным безразличием».
::: - ав все силы оно взмыло вверх. Я терпеть не могу троллейбусы, когда трогается - дух захватывает. В раз сильнее было ощущение теперь. Я не представлял себе, 'что может быть такой «скорость».
.'- го дивительного, скорость света», - выдало осознание. Оно думает, что я каждый день порхаю с ~ коростью. Ощущение стоячего движения: все стоит и в то же время движется.
Видно я пролежал долго: ныли затекшие руки. Кое как вытащив их из-под тела я застыл.
- чка. Вот она родная. Роднее ее сейчас для меня ничего не было. Для нее видно тоже. Она сама ь в мои руки. «Клячкин, я здесь», - услышал я знакомый нежный голосок. Рыжие косички, улыбка _ _ _ей. глаза - васильки. «Рыжик, милый мой Рыжик, расскажу - не поверишь». «Клячкин, я ведь все это знала», - озорные искорки блеснули в ее глазах. Рука моя потянулась туда, где обычно у мужчин я «воспитатель». 45 минут здорового беспричинного, а главное, веселого смеха вернули меня в - - _. ~ lОкнув на прощанье меня в нос Рыжик, помахав ручонкой, растворилась. Сейчас еще была, а
т перь я тоже видел силу. Я верил ей, как до этого верил Рыжику! Теперь я осознавал, что такое "оторая принадлежит мне, а значит она еще не свободна, значит принадлежит моему LYЗ т .1bHO~1)'», И что такое свободная сила. Сила сознательная, вернее, сознание - сила. Когда
наступает реальная необходимость ей проявиться, она проявляется. Проявления ее: от легкого дуновения нежного майского ветерка до силы и скорости света! Сила, которая не принадлежит мне, но владеющая мною, наполняющая меня, думающая за меня, и само движение тела - движение этой силы. Я не обладал ею, а она мной, но наслаждение от действия этой силы я испытал, что называется на собственной шкуре.
Единственное, что мне оставалось, дать согласие на то, что происходит внутри и снаружи меня. Это проявление воли: без желаний и результатов. Важно лишь само действие этой силы и реакция моего тела и моей психики, а результат - результат не важен, т.к. только реакция превратится в результат t - он превращается в дано, в то что есть. Рыжик научила меня не делить действие или реакцию на плохое или хорошее; на собственном опыте пройдя через испытания и исследовав их я убедился, что нет плохого или хорошего (даже банда «Академика», делавшая зло, сделала добро: не будь их действий, не увидел бы я силу), перестал радоваться добру и бороться со злом, ибо то и другое есть не что иное, как материал для работы для проявления сознательной силы. Все, абсолютно все мельчайшие события и реакция на них (т.е.
проявления) в моем теле, все спланировано с бесконечной мудростью, сама любовь и мудрость работает ради моего совершенства. Эта работа не ограничена ничем, кроме моего доверия. Ибо насколько я себе доверяю, настолько и обладаю сознанием и его силой; насколько обращаю на себя внимание, настолько эта сила владеет мной и настолько я свободен от той силы, что является пока моей собственностью.
Возможность освобождать и доверять тому, что я освободил, реальная возможность любить.
Любовь - 100 % свободы и 100 % доверия. Любить - делать больно. Ведь вначале необходимо обратить внимание, в муках приобрести то, что нашел, простить себе, что не замечал этого, дать свободу этому, осознать, что только свободный - есть брат (раб не желает быть свободным, он желает стать господином над господином свыше), доверить - вернее в муках родить доверие к этому, что я освободил, отпустить от себя - разве это не больно?! Попробуй сам! Выходит любить - делать больно. Эта любовь не несет в себе противоположного - ненависти, ибо не возможна ненавидеть, она (любовь) или есть, или реально не уществует. Любовь свободна; если она реально необходима - она есть, если необходимости нет - ее нет.
Реальность - в ней есть абсолютно все и абсолютно нет ничего. Если мне реально что-то необходимо - оно есть, если нет реальной необходимости - там этого нет. Отпустив на свободу любовь - я приобрел ее, отпустив сознание - я приобрел его, отпустив силу - пробрел силу. Все это находится теперь не во мне и во ~1He одновременно. Как только я вхожу в реальное соприкосновение с ними - они реально со мной, если нет в них реальной необходимости - их нет. Это так просто, что невозможно понять. Хотя пони мать, Т.е.
интерпретировать, это работа разума, что ранее был моим помощником, моей опорой. Теперь, как чемодан без ручки, жалко выбрасывать, а нести не удобно. Все то, что мешает мне в моих исследованиях, тормозит . юе развитие, необходимо сбросить. Сколько боли это мне принесло, а какое наслаждение получил, когда это все сбросил!
«И откуда ты взялась?» - подумал я о Рыжике. «ОТ Бога», - ответила она на мой вопрос. Тупее взгляда, застывшего на моей физиономии, увидеть, наверное, не возможно. Не обращая внимания на выражение, которое любой мог прочитать на моем лице, Рыжик серьезно продолжила: «Я не видела Бога, я видела Его силу». Я чувствовал, что глубоко ошибался, полагая то, что вид у меня самый, самый... . я видно стал еще тупее, если она повторила: «Да, да. Я видела Его силу». Чтобы вывести окончательно из того, что я называю остротой соображения, она продолжила: «Если ты видишь меня, значит увидишь и Его силу».
Давно я не сидел на том, на чем стоял. «Не делай мне больно, - попросила она и продолжила: - Если ты мне веришь, отпусти мою руку, мне больно». «Осел! Я ведь чуть руку ей не сломал!» - лягнул я себя. Хрупкие пальчики поплыли по моим волосам. Прикосновение их - прикосновение майского солнышка. «Ты доверяешь мне?» - спросила Рыжик. «Видно я совсем..., - подумалось мне, - если сама Вера спрашивает, доверяю ли я ей». «Конечно, солнышко!» - вырвалось, как вырывается на свободу птаха из клетки, так выпорхнуло что-то, пока не осознанное мною, из глубины моей души.
«Чтобы ее видеть, ничего нельзя оставить для себя, ни единого желания, т.к. ты знаешь, что это такое, и, к тому же, это - тоже сила, но сила, которой владеешь ты, но не управляешь ею, т.к. она полностью находится во власти твоих комплексов (комплекс - остаточное мышечное напряжение или сила, ,-оторая напрягает мышцу). Далее, даже проявление мысли - это твой разум пытается руководить тобой, а значит, применяет опять же силу. Ну, а проявление твоей же собственной воли, опять же сила. Все эти -IПЫ принадлежат тебе, но не управляются тобой, не осознаются, а, значит, принадлежат твоему бе сознательному», хотя называть его так также неразумно, Т.К., в действительности, оно обладает огромным сознанием. Оно там, в темнице, где когда-то находилась и я. Если ты отпустишь ее, то -риобретешь. Только освобождая, можно обладать. Возможность отпускать и доверять, а значит, верить o~ , что при реальной необходимости оно вернется. Это и есть - возможность любить. Ведь в тебе, в рнее, в твоем «бессознательном», заключено все. И если ты отпустишь - приобретешь. Имел раба приобретешь брата. Слушай себя изнутри. Все это принадлежит тебе, это - твое. Но то, что появится в _ о. leHT реальной необходимости, это та сила, о которой я тебе говорила. Ты увидишь ее, ибо ты видишь еня - Веру, которую ты освободил, т. к. доверился себе. Обратил на себя внимание, значит и на тебя обратили внимание, значит увидишь - только наблюдай себя изнутри».
Что-то тяжелое опустил ось на меня, вернее на мое темечко, съедая то, чем я еще соображал.
Знакомые до боли далекие - далекие звезды снова вспыхнули, замигали каждая на свой лад и поплыли в ные стороны. «Что будем делать с этой девчонкой?» - слышал я далекий голос, но не мог понять, чей, --:-. че I понимаю видно превратилось тоже в звезды и уплывало вслед за первыми. Стало совсем темно и rло. Медленно возвращалось осознание. Оно несмело приближало'сь ко мне и, как напуганная белочка, в _~ 'ой момент готово было снова скрыться. Видно убедившись в своей безопасности осознание уселось на ~НЯ. Первое, что я ощутил, это гул, сначала приглушенный и далекий, затем все явственней и ближе.
3:-0нец обнаглев, он забрался в мою черепную коробку и устроил набат. «Где я?» - проснулся разум и стал ~H за а,,--тивно включаться в работу. Руки мои, видно давно связанные, ныли, вернее, выли, т.к. в них нзи.1ИСЬ миллионы игл. «Ну, что, очнулся? - услышал я голос «Академика».- Слушай меня внимательно и -о~инай! Мы не будем делать тебе больно, если ты пообещаешь выполнять наши условия. Нет, сделаем - :1 но а девчонку твою... . Кстати, она уже висит. Мы нежно подвесили ее на дереве. Не бойся, мы - не :;-, вары. Посадили ее на дощечку, и на этой дощечке она сидит, качается. Слезть она сама не сможет, мы ~ новательно привязал и, заботимся о ней, чтоб не упала. А конец этой веревочки висит на 2 м от земли.
~;:. i ПО.Jпрыгнешь - достанешь. Но деревце это мы предварительно заминировали, дотронешься и... .
--обы добраться до дерева ты будешь ползти по минному полю. Глаза закрыты, уши заткнуты. Протыкать I - тебе не будем, если дашь слово не снимать повязку и не вытаскивать чепики из ушей. Если не _=~ жить пова - проткнем! Согласен?» Я кивнул головой. Похлопав меня по плечу на прощанье «Академик» выдал свою тайну: «Я надеюсь на тебя, ты ведь жить хочешь, знаешь ведь, что проползти нельзя. Оставайся на месте. Мы примем тебя как своего. Будешь моим замом. Подумай над моими словами, а, Клячкин?» Я остался один. Темно и тихо. Видно один из «студентов» все же еще остался.
«Сними повязку, осмотрись», - шепнуло мне желание. Послав его к «Академику», вернее, в его орган, чем он думает, я сел. Разум плел о последних словах «атамана», советовал принять его предложения. Пришлось и его попросить замолчать. Я остался один, совсем один. Тишина, как снаружи, так и изнутри. «Ты видишь меня, значит увидишь и Его силу, - вспомнил я последние слова Рыжика. - Слушай себя изнутри».' Осознание видно проснулось, сладко зевнув, уставилось на меня в упор. «Хоть это со мной», - затеплилось в глубине моей совсем было охладевшей душе.
«Итак, что мы имеем?, - задало мне вопрос осознание, и само же стало отвечать: - минное поле вокруг - дотрагиваться нельзя, заминированное дерево - дотрагиваться нельзя, глаза завязаны - видеть нельзя, уши не слышат - _слышать нельзя, в каком направлении ползти - определить нельзя, спасительная веревочка - хочется отыскать, спасти Рыжика - хочется, остаться - нельзя, ползти по минам - верная смерть - нельзя. Не имеем мы лишь то, что дает возможность реально остаться живым и спасти Рыжика. Вспомни континуум.» «А что, и впрямь континуум в натуре», - улыбнулся я про себя, представив, как я танцую на минном поле.
«Ну, что же, начнем», - подбодрил я себя и... .
Сжавшись в пружину, я отпустил свое тело на волю. Вначале, не поверив свободе, тело боязливо начало распускаться, как распускается тюльпан на рассвете; набежит тучка - хлоп, снова закроется.
Распустившись, оно застыло в ожидании, как ждет цветок восхода солнца, так тело ждало то, что по его мнению солнце ему заменит. «Рыжик», - позвал я, и легкий нежный ветерок потрепал мои волосы, но, почему-то, быстро затих. «Что-то не то», - осознавал я. Все мое тело превратилось в слух. «Рыжик», - снова позвал я. На этот раз я был готов. Легкое прикосновение я ощутил сразу. Что-то нежное, еле заметное, тянуло меня вперед. Тело мое, поддавшись этой чуть ощутимой силе, двинулось вперед и вдруг застыло.
Впереди преграда. Оттуда повеяло холодом, отзываясь знакомым холодом страха, сковывающим тело.
Видно, не желая обледенеть, тело бросило в сторону. «Первая мина», - осознал я и явственно представил ее. Снова нежная сила потянула тело, и тело поддалось. Ускоряя свои движения, доверяя все более и более этой нежной силе тело все увереннее ползло вперед. Снова резко бросило. Что за чудеса! Неужели спала повязка с глаз?! Зажмурив глаза я ожидал удара, удара по глазам. Не дождавшись, я успокоился, ощупал руками лицо - повязка на месте. Но как я увидел? Увидел провод, соединяющий две мины. Для меня это осталось загадкой. Тело вновь двигалось. Полностью положившись на него и стараясь не мешать ему, Т.е.
Н'" интерпретировать его действия - слушал только осознание. Рука, сделав движение вперед, застыла. Чем.0, пока неизвестным мне, я четко вновь видел (конечно, это был не третий глаз). Дохлая лошадь кишела ервями, но при этом от нее пахло почему-то ландышем. «Еще одна мина» , - поступил сигнал от ознания. Тело резко развернуло, и я покатился. Катился, как когда-то в континууме, не обращая 3,IЮlание на ухабы и кочки, сучки и Т.д. Видно потеряв ориентир, тело на мгновение замерло и вновь iШЛО В движение. Непонятно каким образом, но я слышу, как движется мое тело, слышу щебет птиц, ~e...le т то песка, то травы под тяжестью моего тела.
«Милый!» - нежный голосок возник, возник реально. Я услышал его как слышал своими ушами.
верив, для надежности, чепики в ушах, я вновь прислушался. «Милый, не зайдешь ли ко мне?»- снова пе нежный голосок. Ну только этого еще мне не хватало: в трех метрах от меня чуть приподняв ОК рую головку лежала очаровательная «самочка». Костюмчик Адама ей был к лицу. Как истинный _ '''lИна, когда его жена просит оторваться от футбола и заняться ею, я ответил: «Щас! Все дела побросаю ~ I сь! Как же!» «Еще одна мина», - уточнило осознание. А тело, тело уже двигалось все дальше и :::- ~ rnе. Теперь я ясно видел эти мины. Каждая была помечена красным флажком. Всплыла откуда-то . - тина «Охота на лис». «Как лису обложили». _ ухмыльнулся я изнутри. Ноги чуть не вошли в голову, это -З~ резко нажало на тормоз. Впереди флажков не было. Было тихо и спокойно, но спокойствие выЗывало . -";" ~-TO холод, уже знакомый. Вновь обрадовался способности ползать, но застыл, не успев сделать и вой шаг. Тело расслабилось: каждая клеточка превратилась в слух, в глаза. Я был поражен:
-:'lиарды глаз и ушей! «Что-то новое», -мелькнула мысль и, не успев научиться гореть, потухла.
тшарды составляли нечто одно: одновременно слух и зрение. «Ну, ты Клячкин, даешь», - разразилось . 1),1 смехом осознание. «Да ведь это - самое что ни на есть знание! Ты ведь имеешь сознание, которое - .J,НO. Когда реально оно необходимо - оно здесь и сейчас. Только сознание дает возможность обретать знания, которые тоже просто есть. Они так же реальны и свободны. Коль есть сознание, есть и . «Ну ты, Клячкин!» - наградил я себя и обратил внимание на свое тело. Тело продолжало неподвижно лежать. «О, ужас...!» То, что было передо мной, предстало моему слуху ли, взгляду ли, поди разбери. «Сознание.. .», - вновь поправило меня осознание. То было... .
Огромное поле, вернее, сетка. Тончайшая сетка, покрывающая огромной величины яму. На дне крупного и мелкого помола булыжники ждали то, что упадет сверху, и тихонько потирались друг о друга будто согреваясь. «Ну что, приехали», - снова включился разум, и безысходность повеяла на меня своим холодом. Затрясло. Тело билось в агонии. На нем не осталось, наверное, ни одной жилки, которые то напрягались до предела заставляя кричать от боли, то резко расслаблялись, и я тогда «тащился».
«Тащился» от мысли, что все таки хорошо, что тело способно расслабляться. «Что-то новенькое», _ мехнулся я вначале, но после стало не до смеха. Левая половина тела стала проникать в правую, или наоборот, я уже не понимал. Войдя друг в друга они образовали черту из боли и огромной тяжести, которая стала стягиваться в точку. Точка. Точка где-то наверное в области бывшей груди. И вдруг я о ознал свое тело все целиком. Оно не имело веса и висело над землей, вернее парило. Рука, видно для того, чтобы я совсем... , сделала движение между спиной и землей и... , я плыл. Но плыл не как все нормальные, плыл почему-то боком. Видно желая укрепить меня в вере, что я еще более-менее, тело повернул ось по оси и на 900. Теперь я плыл носом вниз, а головой вперед. Сетка, что покрывала яму, таралась за него (за нос) зацепиться, и я, чтобы избежать этого, старался втянуть нос в себя. Резко развернувшись, тело поставило меня на ноги ткнув при этом носом об бетонный забор. «Ну вот, приехали, - опять напомнил о себе разум и успевая, пока ему не заткнули глотку, выпалил: - перелезть, перепрыгнуть, перелететь - нельзя! Тряси, не тряси - не упадет!» Выдавив из себя это, он с ехидством стал наблюдать за .шой. Тело снова превратилось в слух и зрение. Осознание выдало справку: «Железобетонный забор имеет ..IВ рь с ключом, но ключ вставлен не с нашей стороны. Необходимо просунуть руку сквозь забор и открыть дверь». В метре от себя я действительно нащупал железную дверь. «Да, сейчас бы автогенчику.. .», - по издевался надо мной разум, хотя знает же, гад, что нет у меня с собой автогена. Не обнаружив ни .nюй, даже глубокой, царапины на стене, не то чтобы дырочки, я с тоской боднул стену. Тоска, издав .10ДИЧНЫЙ звук, растворилась. Нас было трое: я, дверь и ключ. Мы тупо смотрели друг на друга, и все е ничего не соображали. Нежное прикосновение. На мое плечо легла прохладная рука реальности.
:-.lаза. В ее глазах играли искорки и, отражаясь во мне, наполняли необходимостью что-то делать. «3то же . просто», - укрепило меня осознание, и я... . Рука медленно, миллиметр за миллиметром, погружалась в -е-roн. Среднее между песком и резиной нехотя впускало мою руку в свои владения. «Как на юге», е:тькнула мысль и скрылась. Действительно, ощущение, что рука обгорела на солнце. Не обращая на эти . щения, я продолжал свое внедрение в стену. Пальцы нащупали ключ. Кажется это не ключ - ворачивается в замке, а что-то поворачивается во мне, разрывая и, в то же время, склеивая мои части -~~a. Дверь со скрипом открылась. Рука горела. Горела, как от солнечного ожога. Песчано - резиновый _"]е т я еще ощущал явственно на ней. Стена позади. Что-то безразличное ко всему и вся медленно .::0 о:rзало на меня. Пустота, осязаемая пустота. Все исчезло. Я стоял в пустоте, вокруг меня и внутри - все -= :тота. Мне было безразлично, есть ли я вообще, и все вызывало во мне безразличие. Безразличные ".lИ проплывали, не вызывая во мне никаких проявлений. Осознание видно еще силилось что-то - .::mринять. Я видел себя опутанным щупальцами огромного спрута. Но мне все равно. То есть . -~о.lЮТНО. Видно эта абсолютность вызывала где-то протест, как вызвала когда-то протест против _- O.-потноЙ защиты». Тело мое по всей видимости было знакомо с этим «абсолютным безразличием».
::: - ав все силы оно взмыло вверх. Я терпеть не могу троллейбусы, когда трогается - дух захватывает. В раз сильнее было ощущение теперь. Я не представлял себе, 'что может быть такой «скорость».
.'- го дивительного, скорость света», - выдало осознание. Оно думает, что я каждый день порхаю с ~ коростью. Ощущение стоячего движения: все стоит и в то же время движется.
Видно я пролежал долго: ныли затекшие руки. Кое как вытащив их из-под тела я застыл.
- чка. Вот она родная. Роднее ее сейчас для меня ничего не было. Для нее видно тоже. Она сама ь в мои руки. «Клячкин, я здесь», - услышал я знакомый нежный голосок. Рыжие косички, улыбка _ _ _ей. глаза - васильки. «Рыжик, милый мой Рыжик, расскажу - не поверишь». «Клячкин, я ведь все это знала», - озорные искорки блеснули в ее глазах. Рука моя потянулась туда, где обычно у мужчин я «воспитатель». 45 минут здорового беспричинного, а главное, веселого смеха вернули меня в - - _. ~ lОкнув на прощанье меня в нос Рыжик, помахав ручонкой, растворилась. Сейчас еще была, а
т перь я тоже видел силу. Я верил ей, как до этого верил Рыжику! Теперь я осознавал, что такое "оторая принадлежит мне, а значит она еще не свободна, значит принадлежит моему LYЗ т .1bHO~1)'», И что такое свободная сила. Сила сознательная, вернее, сознание - сила. Когда
наступает реальная необходимость ей проявиться, она проявляется. Проявления ее: от легкого дуновения нежного майского ветерка до силы и скорости света! Сила, которая не принадлежит мне, но владеющая мною, наполняющая меня, думающая за меня, и само движение тела - движение этой силы. Я не обладал ею, а она мной, но наслаждение от действия этой силы я испытал, что называется на собственной шкуре.
Единственное, что мне оставалось, дать согласие на то, что происходит внутри и снаружи меня. Это проявление воли: без желаний и результатов. Важно лишь само действие этой силы и реакция моего тела и моей психики, а результат - результат не важен, т.к. только реакция превратится в результат t - он превращается в дано, в то что есть. Рыжик научила меня не делить действие или реакцию на плохое или хорошее; на собственном опыте пройдя через испытания и исследовав их я убедился, что нет плохого или хорошего (даже банда «Академика», делавшая зло, сделала добро: не будь их действий, не увидел бы я силу), перестал радоваться добру и бороться со злом, ибо то и другое есть не что иное, как материал для работы для проявления сознательной силы. Все, абсолютно все мельчайшие события и реакция на них (т.е.
проявления) в моем теле, все спланировано с бесконечной мудростью, сама любовь и мудрость работает ради моего совершенства. Эта работа не ограничена ничем, кроме моего доверия. Ибо насколько я себе доверяю, настолько и обладаю сознанием и его силой; насколько обращаю на себя внимание, настолько эта сила владеет мной и настолько я свободен от той силы, что является пока моей собственностью.
Возможность освобождать и доверять тому, что я освободил, реальная возможность любить.
Любовь - 100 % свободы и 100 % доверия. Любить - делать больно. Ведь вначале необходимо обратить внимание, в муках приобрести то, что нашел, простить себе, что не замечал этого, дать свободу этому, осознать, что только свободный - есть брат (раб не желает быть свободным, он желает стать господином над господином свыше), доверить - вернее в муках родить доверие к этому, что я освободил, отпустить от себя - разве это не больно?! Попробуй сам! Выходит любить - делать больно. Эта любовь не несет в себе противоположного - ненависти, ибо не возможна ненавидеть, она (любовь) или есть, или реально не уществует. Любовь свободна; если она реально необходима - она есть, если необходимости нет - ее нет.
Реальность - в ней есть абсолютно все и абсолютно нет ничего. Если мне реально что-то необходимо - оно есть, если нет реальной необходимости - там этого нет. Отпустив на свободу любовь - я приобрел ее, отпустив сознание - я приобрел его, отпустив силу - пробрел силу. Все это находится теперь не во мне и во ~1He одновременно. Как только я вхожу в реальное соприкосновение с ними - они реально со мной, если нет в них реальной необходимости - их нет. Это так просто, что невозможно понять. Хотя пони мать, Т.е.
интерпретировать, это работа разума, что ранее был моим помощником, моей опорой. Теперь, как чемодан без ручки, жалко выбрасывать, а нести не удобно. Все то, что мешает мне в моих исследованиях, тормозит . юе развитие, необходимо сбросить. Сколько боли это мне принесло, а какое наслаждение получил, когда это все сбросил!
Комментариев нет:
Отправить комментарий